Суворов и Потемкин - Страница 58

«С завоеванием Очакова спешу Вашу Светлость нижайше поздравить,— писал 6 декабря из Кинбурна Суворов. — Боже даруй Вам вящие лавры!» Через неделю он снова напомнил о себе Потемкину: «Ваша Светлость изволите описывать обыкновенное жребия течение высокости или великости веществ. Я всегда говорил, перемена от Каира до Стокгольма, от Багдада до Филадельфии. Милостивый Государь! мне повелите ли явиться к себе в Санкт-Петербург, или... ничего не скажу, да будет Ваша воля!»

Ответ Потемкина неизвестен. Но уже 23 декабря Суворов набрасывает записку:

«Как мне, батюшка, с Вами не ехать! Здесь здам и — ночью в Херсон.

Вашей Светлости Милостивого Государя нижайший слуга

Александр Суворов».

Светлейший звал его с собой в Петербург.

Кампания 1789 г. Фокшаны, Рымник, Бендеры

Орден св. Георгия 1-й степени. Звезда и лента принадлежали А.В. Суворову

Биографы Суворова излагают его поездку в Петербург после взятия Очакова весьма драматично. Петрушевский в своей монографии «Генералиссимус князь Суворов», вышедшей первым изданием в 1884 г. утверждает, что примирения под Очаковом не было, что гонения Потемкина на Суворова продолжались. По его словам, «при распределении генералитета по войскам обеих действующих армий он (Суворов.— В.Л.) не был внесен в списки; единственной тому причиной могло быть неудовольствие Потемкина». Но затереть Суворова не удалось. Суворов узнал про это вовремя, поскакал в Петербург и представился государыне:— «Матушка, я прописной».— «Как так?» — «Меня нигде не поместили с прочими генералами и ни одного капральства не дали в команду». Умной императрице «не расчет было лишаться на театре войны такой боевой силы, какую представлял собой Суворов, особенно при усложнившихся обстоятельствах. Не желая поступать прямо наперекор Потемкину, государыня назначила Суворова в армию Румянцева» . Так пишет Петрушевский, лучший биограф Суворова, годы проработавший в архивах, тщательно изучивший отечественную и зарубежную литературу, заявивший о своем желании «изобразить Суворова в виде не легендарного богатыря, а живого исторического лица».

Обратимся к документам. 4 февраля Потемкин прибыл в Петербург. Очевидно, Суворов прибыл вместе с ним. Во всяком случае, как свидетельствует камер-фурьерский журнал, 11 февраля Суворов вместе с Потемкиным присутствовал на торжественной церемонии, во время которой «мимо Зимняго каменного дворца эскадроном лейб-гвардии конного полка с 4 трубачами везены в Петропавловскую крепость взятыя войсками Ея Императорского Величества при сражении под Очаковом знамена числом до 200, которые обозрев Ея Императорское Величество из фонарика, потом... изволили иметь обеденный стол в столовой комнате на 27 кувертах; к столу же были приглашены:

1. Княгиня Катерина Романовна Дашкова

2—4. Дежурные фрейлины

5. Князь Григорий Александрович Потемкин Таврический

7. Александр Васильевич Суворов».

Оказывается «завистливый временщик» был бессилен оттереть Суворова даже от высочайшего стола, приглашение к которому считалось большой честью. В марте-апреле 1789 г. мы несколько раз встречаем Суворова во дворце на званых обедах и приемах. Затем происходит нечто совсем невероятное. 15 апреля в Зимнем дворце на торжественной церемонии вручения наград очаковским победителям первым из рук императрицы принимает награды князь Григорий Александрович Потемкин Таврический, вторым... Александр Васильевич Суворов, Странная была у Светлейшего манера преследовать ослушников! Ведь Суворов не участвовал в главном событии очаковской осады — в штурме. Но Потемкин собственноручно вписал имя Суворова в список представленных к наградам, отметив: «Командовал при Кинбурне и под Очаковом, во время же поражения флота участвовал немало содействием с своей стороны. Перо в шляпу с буквою «К» И Александр Васильевич получает бриллиантовое перо с буквою «К» — Кинбурн!— обойдя многих участников штурма. Хороша опала. Разве не очевидно, что Светлейший пристрастен к своему любимцу. Несмотря на размолвку (закончившуюся, как мы показали, через две-три недели примирением), Потемкин счел необходимым особо отличить Суворова, чья победа под Кинбурном положила начало операции, завершившейся сокрушением Очакова и стратегическим поражением турецкого флота.

Знал ли обо всем этом Петрушевский? Не мог не знать. Он, сурово критиковавший Суворова за нарушение дисциплины в деле 27 июля, не сумел удержаться на высоте и предпочел сомнительные домыслы очевидным фактам. Весь эпизод «Матушка, я прописной» заимствован Петрушевским из собрания анекдотов Фукса, изданных в 1827 г. Причем у Фукса анекдот не датирован. Талантливый исследователь оказался в плену антипотемкинской версии и повторил вымыслы Полевого, не претендовавшего на научную строгость своей книги.

Правда, во втором издании своего труда, вышедшем в 1900 г,, Петрушевский смягчил описание послеочаковской размолвки: «Вероятно ненормальность его (Суворова. В.Л.) отношений к Потемкину скоро сгладилась, ибо Потемкин не отличался злопамятностью. И хотя он, Суворов, в одном из своих писем говорит, что ему тогда готовилась «Уриева смерть» , но подобные преувеличения были свойством его темперамента». Петрушевский идет дальше — «В первом издании, между прочим, сказано, что на кампанию 1789 года Суворов не попал в списки генералитета действующей армии и получил в командование дивизию лишь вследствие своей жалобы Императрице на этот пропуск. Ближайшее знакомство с предметом по первоначальным и дополнительным источникам приводит к заключению, что факт этот или извращен сильным преувеличением или просто выдуман, а потому во втором издании нашей книги не нашел себе места» .