Суворов и Потемкин - Страница 20

На календаре 7 июля 1780 г. Письмо закончено через неделю вопросом: «Долго ли мне праздным быть?» С этого времени в письмах Суворова все чаще и чаще звучат тревожные ноты: «Спросите Вы, Милостивый Государь мой, чем я в бездействе упражняюсь? В грусти из моей кибитки исхожу на полеванье, но к уединению... Сей, сходный на Нат[альи] Ал [ександровн]ы нрав, мрачится. Остатки волос седеют и с главы спадают. Читаю «Отче наш»... Необходимо надлежало бы мне знать термин начала экспедиции»,— жалуется он Турчанинову 27 августа. Год идет к концу. Булгаков покидает Астрахань, его ждет новое важное назначение — пост чрезвычайного посланника и полномочного министра в Константинополе. А Суворов все сидит без дела. Впоследствии он назовет это сидение «ссылкой», а его биографы усмотрят в астраханском «сидении» происки Потемкина. 22 января 1780 г., когда Суворов собирался в Астрахань, русский посол в Вене князь Д. М. Голицын сообщил Екатерине II о приватном визите к нему императора Иосифа, который сказал, что собирается весной наведаться в свои восточные владения и был бы готов заехать и далее Галиции, на территорию России, чтобы повидаться с российской императрицей. Ответ последовал незамедлительно. Екатерина уже 4 февраля написала князю Голицыну о своем весеннем путешествии в Белоруссию и о том, что она будет в Могилеве 27 мая. 9 мая царица отправилась из Царского Села в Могилев. По дороге она получает письмо от графа П. А. Румянцева. Фельдмаршал подробно рассказывает о приготовлениях к приезду графа Фалькенштейна. Под этим именем Иосиф вот-вот должен прибыть в Могилев. 22 мая императрица уже в Шклове, где бывший фаворит С. Г. Зорич, изгнанный за попытку соперничать с Потемкиным, собирается поразить Екатерину пышными торжествами. Но императрице не до торжеств и великолепных фейерверков, приготовленных Зоричем. Она спешит поделиться мыслями с Потемкиным, который уже прибыл в Могилев и имел встречу с Иосифом. «Батинька, письмо твое из Могилева я сейчас приехавши, в Сенном получила... Весьма ласкательные речи Графа приписываю я более желанию его сделаться приятным, нежели иной причине. Россия велика сама по себе, и я что ни делаю — подобно капле, падающей в море. Что же его речи обо мне тебя веселят, о том не сумневаюсь, зная колико меня любит любезный и признательный мой питомец. О свиданьи с Графом Фалькенштейном отдаю на собственный его выбор, как день, так и час во дню, когда с ним познакомиться без людей».

Императрица просит Потемкина обговорить с императором все детали свидания. Фактически переговоры уже начались, и ведет их Потемкин. 23 мая в 11 часу вечера императрица пишет Потемкину из Шклова: «Сейчас получила твое письмо, мой друг сердечный... О Фальк[енштейне] стараться будем разобрать вместе...» На другой день после шествия от торжественной литургии в кафедральном соборе Могилева Потемкин представляет императрице «графа Фалькенштейна». После обеда на 60 кувертов происходит свидание наедине. 29 мая Екатерина и Иосиф покидают гостеприимный Могилев, ненадолго задерживаются в Шклове и едут в Смоленск. Из Смоленска императрица сворачивает на север, на Петербург, а любознательный император делает крюк через Москву: он хочет увидеть древнюю столицу России. Потемкин едет за ним следом.

18 июня Иосиф прибывает в Царское Село. Переговоры продолжаются. «Прусская партия крайне встревожена тем, что пребывание императора в России будет столь продолжительным»,— доносит из Петербурга в Лондон английский посол сэр Джеймс Гаррис . Только 8 июля граф Фалькенштейн покидает северную столицу. Дипломатический мир взбудоражен: дело идет к заключению русско-австрийского союза. «Император нанес такой чувствительный удар влиянию короля прусского и так заметно поколебал его влияние, что королю едва ли удастся восстановить его»,— сообщает Гаррис.

Давняя и непримиримая соперница Австрии за гегемонию в Германии Пруссия встревожилась. В августе в Петербург приезжает новый визитер — наследный принц прусский. Его встречают холодно. Императрица старается избегать его, выказывая знаки внимания австрийскому послу графу Кобенцлю и другу Иосифа II принцу Де Линь.

«Я не ручаюсь за то, что будет завтра,— пишет Гаррис в одной из своих ноябрьских депеш.— Прусская партия здесь многочисленна, ловка, изощрилась в интригах и до того привыкла властвовать, что ее значение нелегко поколебать» . Обеспокоенный русско-австрийским сближением Фридрих II предлагает Потемкину через своего посланника в Петербурге поддержать его претензии на престол Курляндского герцогства или примирить его с наследником — великим князем Павлом, чтобы в случае кончины императрицы Потемкину была обеспечена личная безопасность, сохранение почестей и богатств. Потемкин отвергает эти предложения. Прусской партии покровительствует глава дипломатического ведомства России граф Н. И. Панин. Заодно с прусским посланником графом Герцем действует в Петербурге французский посланник маркиз Де Верак. Заинтересованный в политическом союзе и торговом соглашении с Россией, Гаррис ведет игру через Потемкина. «Князь Потемкин говорит и действует вполне искренно,— сообщает Гаррис в Лондон.— Он не любит французов, предубежден против короля Прусского и остается глух к предложениям, сделанным ему за последнее время этим монархом. Но его симпатии к Англии не так велики, чтобы он преодолел для нее лень и беспечность. Он может выйти из своей инертности только в том случае, если его вынудит к тому противодействие графа Панина».

Инертность Потемкина — всего лишь маска, прикрывавшая дипломатическую игру. «Когда все идет хорошо,— заявляет Потемкин Гаррису,— мое влияние ничтожно. Но когда у императрицы бывают неприятности, она нуждается во мне. В такие моменты мое влияние усиливается более, чем когда-либо. Когда это случится, я воспользуюсь, конечно, этим обстоятельством»,— заключает беседу Потемкин, намекая Гаррису на благоприятный исход переговоров о сближении России с Англией. Русский вельможа, как кажется англичанину, предельно откровенен с ним. Потемкин критически отзывается об императрице, говорит о ее избалованности лестью, о том, что «она не может выслушать правду, стала недоверчивой и подозрительной». Гаррис поражен. Он видит главного противника в лице Панина и ведет против него борьбу, не подозревая о том, что Екатерина и Потемкин распределили роли и используют английского дипломата для ослабления позиций Панина и пропрусской группировки. 18 мая 1781 г. союзный русско-австрийский договор подписан. В секретных статьях Австрия за поддержку против притязаний Пруссии обязалась выставить войска в случае нападения Турции на Россию. Договор развязывал руки русской политике в Северном Причерноморье. Еще в разгар переговоров о заключении договора Безбородко — доверецное лицо императрицы в Коллегии иностранных дел — представил меморандум о Крыме. Вместо запутанной игры на западе под руководством Пруссии, имевшей свои корыстные расчеты в Польше и в Германии, Россия решительно повернула на юг и приступила к выполнению исторической задачи — твердо стать на Черном море, в Крыму, на Кубани, протянуть руку помощи христианским народам Закавказья, находящимся под угрозой истребления как со стороны Турции, так и Персии.