Суворов и Потемкин - Страница 28

К оглавлению

28

«По службе Ея Императорского Величества малые мои труды ожидали от Вашей Светлости только отдания справедливости,— откликнулся Суворов письмом от 18 августа, посланном с марша при Ангалы.— Но Вы, Светлейший Князь! превзошли мое ожидание: между сих великих талантов великодушие Ваше превосходит великих мужей наших и древних времян». Похоже, что мнительный генерал-поручик, болезненно переживавший неудачу с переселением ногайцев, хотел скрыть свою тревогу за преувеличенными комплиментами по адресу начальника.

Ровно месяц провел Суворов в Копыльском компанаменте, готовя войска к походу. Лазутчики добывали сведения о местах кочевий мятежных ногайцев, о военных приготовлениях турок, усиливавших гарнизон крепости Суджук-Кале. От турок тянулись нити к предводителям ногайских орд. Чтобы застать мятежников врасплох, не дать им уйти в горы, Суворов, чей военный талант знали и уважали на Кубани не только друзья, но и враги, распустил слух о том, что он якобы отбыл в Полтаву «для войны с немцами» и что войска его готовятся к походу на Дон, на зимние квартиры. А войска между тем скрытно, ночами передвигались к устью Лабы, где их поджидали донские казаки.

В ночь на 1 октября началась переправа через Кубань. Пехота переправлялась вброд, конница и казаки вплавь. По дну реки перевезли пушки. Разведка и квартирмейстерская служба были на высоте. Каждый знал свой маршрут, свое место в общем порядке. Ногайцы, кочевавшие в урочище Керменчик на правом берегу Лабы, ничего не подозревали и были застигнуты врасплох. Бой превратился в побоище. Особенно беспощадно рубились донцы. Из окружения удалось прорваться лишь Тав-султану с небольшими силами. Но вскоре он был настигнут отрядом генерал-майора М. Н. Леонтьева из Кавказского корпуса и разбит наголову. Дерзкий и талантливый предводитель мятежных ногайцев погиб. Среди убитых при Керменчике мурз — всего двадцать один человек — был цвет ногайской конницы, переставшей существовать как грозная военная сила. В Прикубанье наступило затишье.

Войска возвращались на зимние квартиры — на Дон и в Воронежскую губернию. Теснимые горскими народами ногайцы уходили все дальше в турецкие владения на Кавказе. Значительная их часть возвратилась под защиту русских укреплений.


Мирные годы накануне большой войны.
1784-1787 гг.


Егерская каска 1786-1796 гг.



Новый 1784 год начался добрым предзнаменованием. 8 января турецкий султан Абдул-Хамид дал письменное согласие на признание власти России над Крымом. Эта дипломатическая победа, закреплявшая результаты многолетней борьбы за присоединение Крымского ханства, была обеспечена напряженной деятельностью Потемкина и его соратников в 1783 г. Следует помянуть и усилия Я. И. Булгакова — российского посланника в Константинополе — сумевшего воспользоваться обстановкой и добиться от Порты признания Кубани и Тамани за Россией. 22—24 января в Тифлисе царь Ираклий ратифицировал Георгиевский трактат, закрепив протекторат России над Картли-Кахетинским царством, объектом притязаний Порты и Персии, терзавших христианский народ. Утверждение России на берегах Черного моря открывало блестящие экономические и торговые перспективы для страны. Каким контрастом выглядели эти достижения по сравнению с Версальским миром, заключенным 3 сентября (23 августа) 1783 г. Изнурительная война, длившаяся несколько лет, привела к потере Великобританией богатейших провинций в Северной Америке. Испания, Нидерланды и особенно Франция, выступившие на стороне Северо-Американских Соединенных Штатов, добились некоторого ослабления своей колониальной соперницы — Англии, но сами не приобрели ничего и вышли из войны с большим расстройством финансов.

Императрица, писавшая осенью 1783 г. Потемкину «Дай Боже, чтоб ты скорее выздоровел и сюда возвратился. Ей, ей, я без тебя, как без рук весьма часто. Паче всего, зделай милость — побереги себя», поспешила закрепить положение своего соправителя. 2 февраля 1784 г. Потемкин был назначен президентом Военной коллегии и пожалован в чин генерал-фельдмаршала. Тем же днем помечен указ об обращении Крыма в Таврическую область (губернию) и о назначении князя генерал-губернатором новой провинции.

14 февраля Суворов поздравил своего начальника: «Великой Императрицею увенчание высоких талантов Вашей Светлости новою степенью меня, Вам наипреданнейшего, в восторге моем ободряет паки принесть Вашей Светлости мое всенижайшее поздравление. Благоволи Боже, чтоб многолетие Вашей славы процветало во вселенной! Я же усердием малых моих трудов, стремяся быть угодным Вашей Светлости, препоручаю себя в высокое Ваше покровительство...». Письмо послано из крепости Св. Димитрия Ростовского (будущего Ростова-на-Дону). Генерал-поручик по-прежнему занят устройством войск, хлопочет о выезде Шагин-Гирея с Тамани в Россию. Бывший хан не поддается уговорам, тянет время. 10 апреля Суворов сдает свой корпус генералу Леонтьеву и скачет в Москву, к новой команде. Потемкин назначил его состоять при 6-ой Владимирской дивизии.

После трудов на Кубани служба в дивизии, расположенной в центре Европейской России, была равносильна застуженному отдыху. Суворов благодарит Потемкина «за оказание милости» и просит извинения за то, что «самолично сего не учинил». Их свидание могло состояться где-то иа юге, куда генерал-фельдмаршал поскакал в начале апреля 1784 г., чтобы лично руководить обустройством вверенных его попечению губерний. На юге свирепствует язва, и Екатерина предписывая Потемкину учредить строгие карантины, просит его избегать опасных мест. Но уже в июне мы видим Потемкина в Карасу-Базаре, где он открывает Таврическое губернское правление. По его поручению военный инженер Н. И. Корсаков, строивший Кин-бурнскую крепость, начинает работы по устройству нового губернского города Симферополя. Главное внимание Потемкина притягивает Севастополь, официально основанный по его предложению 10 февраля 1784 г. Именно здесь поспешно создается новая база растущего Черноморского флота.

28