Суворов и Потемкин - Страница 80

В России многие сторонники великого князя Павла Петровича (как, впрочем, и сам наследник) были тесно связаны с масонами. Первым среди них надо назвать князя Н. В, Репнина, временно после отъезда Потемкина командовавшего армией на Юге. Алопеус тоже принадлежал к масонским ложам. В марте 1791 г. берлинский двор ожидал ни более, ни менее как перемены царствующей особы на русском престоле. Эти ожидания основывались на донесениях некоего Гюттеля — агента прусского посла в Петербурге. Именно через Гюттеля Павел вел тайную переписку с Фридрихом Вильгельмом . Партия наследника была готова воспользоваться тяжелым положением России, чтобы взять власть в свои руки. Но прежде, чем устранить Екатерину, необходимо было разделаться с главой русской партии, с Потемкиным. Для этой цели и должен был пригодиться новый фаворит, Платон Александрович Зубов.

В сложное время прибыли в Петербург Потемкин и Суворов. Несколько выписок из дневника Храповицкого дают представление о напряженности тех дней:

75 марта: Беспокойство относительно Пруссии давно уже продолжается. Плакали.

17 марта: Захар (камердинер Екатерины Захар Константинович Зотов — доверенное лицо Потемкина.— В.Л.) из разговора с Князем узнал, что, упрямясь, ничьих советов не слушает. Он намерен браниться. Она плачет с досады; не хочет снизойти переписываться с Королем Прусским. Князь сердит на Мамонова, зачем, обещав, его не дождался и оставил свое место глупым образом.

22 марта: Нездоровы, лежали, спазмы и колики с занятием духа... Князь говорит, чтоб лечиться. Не слушается, полагаясь на натуру... Я был с почтой, всем скучает, малое внимание к делам».

Огромное нервное напряжение последних лет не могло не сказаться на здоровье императрицы, которой шел шестьдесят второй год. Все чаще она срывалась на каприз, слезы. Захар Зотов с грубоватой простотой пересказывает Храповицкому закулисные подробности драмы. Потемкин требует от императрицы написать прусскому королю и ценой политических уступок не допустить войны на западных границах. Силы государства и без того перенапряжены. Главное — закончить успешно войну на юге. Екатерина упрямится, не хочет унижаться перепиской с новоявленным европейским диктатором, как она называла короля Фридриха Вильгельма. «Плачет с досады, — отмечает Храповицкий. — "Он намерен браниться". Сохранилась поздняя запись Федора Секретарева — сына камердинера Потемкина, Десятилетний Федя был невольным свидетелем спора Потемкина с Екатериной. Князь ударил рукой по столу и так хлопнул дверью, уходя из покоев, что задрожали стекла. Императрица разрыдалась. Заметив испуганного Федю, улыбнулась ему сквозь слезы и сказала: «Пойди посмотри, как он?» И Федя идет на половину Потемкина, который сидит за столом в мрачном раздумье. Мальчику удается привлечь его внимание. «Это она тебя послала?»— спрашивает Потемкин. Простодушное детское отпирательство, слова Феди о том, что «она плачет, сокрушается, что надо бы пойти утешить ее», поначалу вызывают суровую реплику: «Пусть поревет!» Но вскоре князь смягчается и идет мириться .

Невозможно поверить, чтобы в это трудное для страны время Потемкин был занят лишь тем, как бы побольнее уколоть измаильского героя. По имеющимся свидетельствам незаметно, чтобы Суворова холодно приняли при дворе. На другой же день по приезде в столицу он имел беседу с Екатериной. Через два дня его приглашают на большой званый вечер в Эрмитаж.

9 марта состоялась торжественная церемония по случаю Измаильской победы. Камер-фурьерский журнал сообщает: «Пополудни мимо Зимнего дворца везены турецкие знамена и другие трофеи, взятые под Измаилом Российскими войсками». Екатерина и многочисленная свита смотрели на торжественное шествие из окон дворца. Все это оченъ напоминало торжество по случаю взятия Очакова. Тогда в апреле 1789 г. Суворов тоже стоял среди свиты Екатерины — хоть и славный, но все же один из многих генералов. В этот раз он явно выделялся: граф двух империй, кавалер Большого креста 1-й степени, ордена Св. Георгия. Подлинный герой двух кампаний, чья слава перешагнула границы России. Он был засыпан поздравлениями. Поэты воспевали его в торжественных одах. Для Суворова, выросшего среди военного лагеря, все это было внове. 24 марта императрица подписала произвождение за Измаил. 25 марта в аудиенцзале состоялась торжественная церемония награждения. Суворов был пожалован чином подполковника лейб-гвардии Преображенского полка. Было также постановлено выдать ему «грамоту похвальную с означением его подвигов и на память о них потомству медаль с его изображением».

Сохранилась собственноручная записка Потемкина Екатерине. В ней нет ни даты, ни места написания. Такие записки Потемкин писал, находясь в Петербурге. Часто это были ответы на запросы Екатерины. Возможно, что и эта записка была ответом на запрос, чем наградить Суворова за Измаил, ибо остальные участники победоносного штурма были представлены к наградам Потемкиным еще 8 января. Задержка с представлением «главного в сем деле вождя», надо полагать, была связана с ожиданием тех последствий, которые должна была вызвать в стане врагов России «Измаильская эскалада».

О чем же просил Потемкин императрицу в марте 1791 г.? «Естли будет Высочайшая воля сделать медаль Генералу Графу Суворову, сим наградится его служба при взятии Измаила,— писал Светлейший.— Но как он всю кампанию один токмо в действиях был из Генерал Аншефов, трудился со рвением ему сродным, и, обращаясь по моим повелениям, на пункты отдаленные правого фланга с крайним поспешанием, спас, можно сказать, союзников, ибо неприятель, видя приближение наших, не осмелился атаковать их, иначе, конечно, были бы они разбиты,— то не благоугодно ли будет отличить его гвардии подполковника чином или генерал-адъютантом» .